А мне вот никогда не стать подвижником, поскольку это вынужденное анахоретство я не могу всецело посвятить покаянию и молитве. Да и навязанный «образ жительства» никогда не смогу признать «боголюбезным». Вот и дают в голове «ходу, думушки резвые, ходу». А чего это вдруг, предприняв вылазку в магазин на первом этаже своего дома, вернувшись назад, я как одержимый стал мыть руки? Аж чуть ли не до сдирания кожи, а потом и спиртом их натирать. Это я, который раньше был абсолютно индифферентен ко всем санитарным нормам и правилам даже тогда, когда точно знал о существовании эпидемий. Что вдруг так резко изменило мои поведенческие реакции? Следование транслируемым из всех источников информации инструкциям и предупреждениям? Нет. Все эти инструкции и предупреждения с детства знаю. Как говорится, ночью разбуди — отчеканю без запинки, что никогда не мешало моей упомянутой выше индифферентности. Тогда что?
Вы сами не задумывались, что вдруг многих из вас заставило измениться в таком же направлении? Вы сами не заметили, что в вашем поведении как-то неожиданно произошли изменения и одновременно эти изменения приобрели какой-то навязчивый характер? Вы стали постоянно неистово мыть руки, стараться не притрагиваться руками к предметам вне дома, уклоняться от объятий и рукопожатий, перестали выходить из дома не потому, что запрещено, а почему-то другому. Такое может быть только по одной причине. И эта причина — страх. Причем это не тот страх, какой был ранее при эпидемиях, а какой-то другой, гипертрофированный, всеобъемлющий. Значит, формирует его не только сам вирус и реакции на него человека, с детства знающего о необходимости мытья рук, а нечто другое, что доводит его до таких гигантских размеров и навязчивых состояний.…
Читать далее: https://iarex.ru/news/74397.html?utm_source=smm-lj
Journal information